(Pentecostal Piety, Fierce Scratches; Dreamland (2015); Sam Quinones (1959. г.р))
Примечание от переводчика:
Black Tar Heroin формально переводится как ‘черносмолянистый героин’, однако в русском языке, насколько мне известно, принято использовать термин опий-сырец. Я использовал этот термин для ‘black tar heroin’.
Оксиконтин – популярное в США рецептурное обезболивающее на опиоидах, которое в два раза сильнее морфина. Его производит компания Purdue Pharma, принадлежащая Саклерам — одной из богатейших американских семей. Esquire
Место действия: город Портланд, штат Орегон, США.
В 1906 году в Лос-Анджелесе зародилось одно лихое движение христианского возрождения.
Изначально оно было сугубо афроамериканским, но вскоре оно открыло двери для всех. Движение взяло себе имя по названию улицы, на которой располагалась их церковь на дому. Возрождение на Азуза-стрит стало первым взрывом пятидесятнической веры. С ней пришли буйные молитвы, глоссолалия (бормотание, состоящее из бессмысленных неологизмов – прим. перевод.) и вера в личное перерождение через Господа. Движение распространилось на восток по Америке, на Средний Запад и Юг. В течение десяти лет движение достигло Нью-Йорка. Среди тех, кто принял его, было много русских рабочих-иммигрантов.
Когда в России произошла Октябрьская Революция, они вернулись в Россию, чтобы проповедовать свое новое евангелие. Эти пятидесятники-первопроходцы обратили в свою веру тысячи людей в России, Украине и Беларуси. Новое советское государство отправило многих из них в лагеря. Оставшиеся продолжали борьбу за свою веру. Они проводили воскресные службы на дому занимавшие целый день, где ‘говорили на языках’ (бессвязно бормотали в религиозной манере – прим. перевод.), проповедовали крещение через невзгоды и в целях самообороны объединялись в кланы. Женщины ходили в платках, укрывающих полностью голову. Танцы, украшения и макияж были запрещены. Они были пацифистами и отказались от оружия и телевидения. Они рано женились и заводили много детей. Так как доступ к высшему образованию им был закрыт, многие из них стали сварщиками и водителями грузовиков.
Их вера была протестантской, однако русские пятидесятники опирались на сурового Бога Ветхого Завета, что пастырем вел их за собой в течение всех лет советского угнетения. К моменту развала СССР семьсот тысяч советских граждан, большинство из них на Украине и в Беларуси, оставались ревностными пятидесятниками. Чуть позже исполнилась их мечта. Соединенные Штаты, страна, где поощрялись протестантские вероисповедания, и где у этих деноминаций даже имелись свои радио- и телестанции, открыли свои двери для них. Десятки тысяч эмигрировали, поселившись в основном в Сакраменто, Сиэтле и Портланде (штат Орегон).
Среди них была молодая пара – Анатолий и Нина Синяевы из города Баксан (Кабардино-Балкария, Россия). Анатолий был сварщиком. Отец Нины был проповедником, путешествовал по Германии и Израилю, где проповедовал Евангелие. Как только железный занавес рухнул, Синяевы взял своих двух маленьких дочерей и сбежали в Портланд.
Их первым ребенком в Америке стал их первый сын Товий. С тех пор Нина была постоянно беременна. У пары родилось еще десять детей. Анатолий все время работал. В Портленде они переезжали восемь раз, в основном в пределах пригородов Портланда – Грешем и Милуоки, где сосредоточились русские пятидесятники. Они посещали консервативную русскую пятидесятническую церковь и воспитывали своих детей в вере.
Однако, в их американской стране грез их поджидали опасности, о которых Синяевы даже не подозревали. Оставаться христианином в Америке, где было дозволено все, оказалось труднее, чем сохранять веру в Советском Союзе, где не разрешалось ничего. Церкви тут на каждом шагу. Но также тут всюду грех и соблазны: телевидение, сексуализированная и вседозволенная поп-культура, и изобилие.
Лидеры общины обратились к запретам, которые поддерживали веру в суровые десятилетия советской жизни. Девочки не могли красить волосы, прокалывать уши или наносить макияж. Юноши и девушки не могли ни разговаривать друг с другом, ни встречаться. Если парень хотел жениться, он шел к своему пастору, который спрашивал девушку, интересует ли ее жених. Русские пятидесятники избегали американского общества, которое они считали угрозой. Семьи с телевизорами считались среди пятидесятников менее праведными, и те прятали свои ‘ящики’ от гостей. Пасторы называли телевидение одноглазым дьяволом.
Синяевые не разрешали своим дочерям пользоваться лаком для ногтей, а также общаться с американцами. Однако, сам Анатолий держал телевизор в подвале и включал его, когда он думал что дети его не слушают или же спят. В итоге, детишки просто смотрели его, когда родителей не было дома. Второй ребенок Синяевых, Элина, была из них самой упрямой. Симпатичная девушка с орлиным носом, Элина воспитывала своих братьев и сестер, пока ее мать была вечно беременна, и пеняла на церковные учения по которым они жили семьей.
«Все, что они проповедовали, это то, что женщины должны носить длинные юбки, головные уборы и безо всего макияжа», – сказала она. «Они никогда не учат любви. Они не хотели, чтобы мы знали, что Бог прощает “.
К подростковому возрасту старшие дети Синяевых начали скрывать свою жизнь от родителей. Каждое утро в школьном автобусе Элина красилась и меняла длинные юбки на брюки. После школы она надевала обратно одежду пятидесятников, снимала косметику и возвращалась домой серой мышкой, такой же какой она утром покидала дом.
Между тем, экономика США процветала. Русские пятидесятники открыли свои автомагазины, автотранспортные и сварочные предприятия. После многих лет советской бедности они внезапно довольно неплохо поднялись, а некоторые даже стали богатыми. Дети пятидесятников были погружены в консьюмеристскую Америку в школе и в старожитную Россию дома. Они терпели церковь, но ценили богатство. Они намеренно избегали колледжа. Работали, чтобы купить то, что хотели, и потихоньку начинали восставать против старых привычек своих родителей.
И затем появился Оксиконтин. В Портланде и других городах Западного побережья это произошло примерно в 2004 году.
Доктор Гэри Оксман наблюдал за его приходом из своего офиса в Департаменте здравоохранения округа Малтнома, что находится в центре Портланда. Он заметил, что количество смертей от передозировки снова начало расти. В Портланде никогда не было клиник-конвейеров в стиле Дэвида Проктера (легендарного врача-мошенника из штата Огайо, выписывавшего в сумме за год десятки тысяч таблеток, любому посетителю, даже отпетому наркоману или человеку без симптомов, лишь бы платил бы за визит – прим. перевод.). Вместо этого тысячи легитимных врачей начали прописывать опиаты, такие как Оксиконтин, от хронической боли.
«Просто тогда наше медицинское сообщество приняло на веру идею о том, что боль является пятым признаком жизненно важных функций (т.е. наряду с температурой тела, пульсом, частотой дыхания, и артериальным давлением – прим. перевод.)», – сказал Оксман, когда мы встретились день спустя годы в кафе на северо-востоке Портланда. “Это не были какие-то безумные злоупотребления. Нет, просто все наше медицинское сообщество начало слишком много прописывать умеренных доз опиоидов».
Гэри Оксман, конечно, видел эту историю за десять лет до этого. Неограниченные запасы героина (разновидности опий-сырец или по-английски black tar heroin – прим. перевод.) в Халиско привели к еще большему росту наркозависимости и смертности среди портландцев в 1990-е годы. Оксман, группа бывших наркозависимых, известная как RAP, и другие изо всех сил старались снизить эти цифры, и цифры действительно упали. Но к 2004 году «Оксиконтин» подорвал эту работу. «Люди приходят к опиоидной зависимости через таблетки», – сказал он. «А затем из-за дороговизны таблеток они переходят на героин».
Оксман нанес эти данные на график, как он это уже делал для своего исследования героиновых передозировок в декабре 1999 года. Тот же устойчивый рост смертности от передозировки опиатами снова начался в 2004 году.
К тому времени безногий наркоман Алан Левин был чистым почти десять лет. Он проявил себя как неугомонный голос бывших наркозависимых и был включен в местный комитет по планированию наркопотребления и губернаторский совет по наркомании. Однако, к 2006 году таблетки были просто на каждом шагу. Левина лечили Викодином, а затем Оксиконтином от боли, связанной с язвами на ногах, вызванными его гепатитом С. Он снова начал злоупотреблять (опиоидами) и вскоре снова скатился. Я нашел его в мотеле в центре города несколько лет спустя. Он перешел на опий-сырец, покупая у тех, кто закупался у тех мексиканцев, которые все еще доставляли на дом по всему городу. «Я пытался найти их прямой номер, – сказал он мне, – но никто не хотел им делиться».
Однако, в основном, теперь опиаты употребляли молодые люди Портланда, прежде не сидевших на героине, и практически все они были белыми. Как группа, похоже, никто не пострадал сильнее в Портланде, чем дети русских пятидесятников, бежавших в США от коммунистического гнета, только чтобы столкнуться с американской поп-культурой – куда более серьезным вызовом, чем что-либо, что мог бы изобрести советский аппаратчик.
Одним из этих детей был Виталий Муляр. Виталий родился на Украине и вырос, находясь глубоко погруженным в лоно русской пятидесятнической общины в Америке, – сначала в Сакраменто, затем в Портланде. Как и его сверстники, он бегло говорил по-русски, а в его английском был едва заметен легкий налет акцента из страны, которую он покинул, когда ему было два года. Он, как и его сверстники, находил церковь скучной и сухой.
Виталий и его друзья-пятидесятники росли в своем собственном обособленном мирке. Он нашел работу механиком. Автомобили стали его страстью. Он особенно ценил свою секвойно-зеленую VW Jetta 1999 года.
Как-то раз, его коллега с работы предложил ему Викодин. Его прописал ему врач, вряд ли же он будет какими-то ужасно опасным? Так, он нашел новую страсть. Вскоре он перешел на Оксиконтин, и его привычка выросла до четырех Окси в день.
Чтобы позволить себе такую привычку, Виталий стал одним из первых пятидесятнических дилеров «Оксиконтина» в Портланде. Многие дети-пятидесятники зарабатывали деньги сами на подработках. Виталий поставлял свой товар замкнутой сети своей же друзей. Многие из них начали продавать сами, чтобы спонсировать свою привычку; он снабжал их. Таблеточная зависимость распространилась среди детей, родители которых водили их в церковь три раза в неделю и приказывали им не смотреть телевизор. Виталий каждое воскресенье смотрел на прихожан, поднимаясь (с церковных скамеек – прим. перевод.), чтобы петь русские гимны, и знал, что половина его сверстников принимала Оксиконтин. Некоторые (характерно) клевали носами, прикрывая лица руками.
К 2006 году Виталий считал себя крупнейшим дилером Оксиконтина среди русских пятидесятников Портланда. Он мог легко позволить себе свою ежедневную дозу таблеток. Он также вложил тысячи долларов в свой фольксваген. Однако в 2008 году его арестовали и он потерял работу. Находясь на испытательном сроке он больше не мог продавать таблетки, а значит, и не мог себе их позволить. Он перешел на более дешевый опий-сырец, который покупал у мексиканцев, которые колесили по городу (доставляя его). Виталий то сидел, то выходил из тюрьмы, и высасывал из своих родителей деньги себе на наркотики. Дилеры (тоже из русских пятидесятников), которым он был должен, въезжали на грузовиках на лужайку его родителей, требуя своих денег. Он потерял свою Джетту. Вскоре он оказался на улице, и стал ночевать на картонке в центре Портланда.
Сотни русских детей-пятидесятников повторили этот путь. Их родители пребывали в смятии, или стыдились, скрывая наркозависимость своих детей, также как они прятали от них телевизоры.
Элина Синяева впервые попробовала героин с подругой с работы, которая сказала ей, что это ее расслабит. Ее сестра начала с Оксиконтина, как и ее брат Товий. Элина потеряла работу и, отчаянно нуждаясь в наркоте, начала встречаться с героиновым дилером из русских пятидесятников, получавшим свой товар на дом от мексиканцев, которые доставляли его, словно пиццу.
Элина думала, что она единственная кто в семье употреблял героин. Но однажды вечером дома она присмотрелась к сестре и брату, заметив, как они клюют носом, и ей все стало ясно. Спустя два десятилетия после того, как Анатолий и Нина покинули СССР за-ради американских свобод, все трое их старших детей незаметно подсели на героин из под городишка Халиско, штат Наярит (Мексика).
Полиция арестовала сестру Элины за мелкую кражу, а Товия – за воровство в магазине. Анатолий и Нина лихорадочно стали проверять руки своих детей. Тем временем Элина начала просто колоться в другие части своего тела.
Однажды мартовским днем ??2011 года Товий сказал матери, что заболел гриппом. Он вышел с Элиной, и они вернулись через несколько часов. Он тогда показался другим, но у Нины было слишком много детей, чтобы уделять каждому из них пристальное внимание. На следующее утро она застала своего старшего мальчика задыхающегося в постели и без сознания. Медикам не удалось его оживить. Он продержался три дня на аппарате жизнеобеспечения.
Пригород Портланда Милуоки, что в округе Клакамас, настолько тихий и маленький, что в его полицейском управлении всего два детектива. В то утро, один из этих двоих, Том Гаррет, был на выезде. В спальне Товия он обнаружил шарики с героином и шприц.
На протяжении следующих восемнадцати месяцев смерть Товия Синяева стала наглядным примером для округа Клакамас, того что их ожидает впереди.
Тем временем дома, Нина проверила руки своей дочери Элины, которые всегда были скрыты блузками с длинными рукавами пятидесятнического благочестия. На них она нашла синяки и крепкие ссадины.
Перевод выполнил Клемент Таралевич из Лондона
Ссылки на проекты Клемента:
Тг-канал ‘Записки Космополита с корнями’ https://t.me/rootedcosmopolitan
Тг-канал ‘Чужбина’ https://t.me/chuzhbina
Блог ‘Переводы Космополита’: https://zen.yandex.ru/id/60e8b8e0ad19d87603221541
Личный блог посвященный русской и украинской эмиграции и прозе собственного сочинения: https://zen.yandex.ru/id/5eb07be879cddb12c5301a02
