Археологические данные подтверждают, что народы, населявшие территорию будущей Российской империи, от Алтая до Молдавии, выращивали каннабис уже в VIII–X вв. В почвенных горизонтах этого периода встречаются остатки стеблей и семян конопли, детали ткацких станков, фрагменты холста, изготовленного из волокна культуры.
В Средние века с земель Великого княжества Литовского пеньку в больших количествах вывозили в Западную Европу. При царе Петре I коноплеводство стало интенсивно развиваться и в Российской империи. В конце XIX века на долю Российской империи, куда вошли к тому времени и украинские земли, приходилось 40% всего производства пеньки в Европе. Сложно сказать, известны ли были жителям Курской или Черниговской губерний психоактивные свойства этого растения.
Историки не сообщают о рекреационном употреблении каннабиса крестьянским населением. Можно провести параллели между ситуацией в Российской империи и в таких странах, как Япония и Китай. Несмотря на многовековую традицию коноплеводства, наркотическая конопля в этих странах получила некоторое распространение только во второй половине прошлого столетия под прямым влиянием западной культуры.
В Российской империи гашиш появился в результате присоединения к ней огромных территорий в Центральной Азии. Процесс «освоения» земель современных Казахстана и Кыргызстана начался в XVIII и завершился в XIX столетии. После нескольких военных кампаний против Хивинского и Кокандского ханств, а также Бухарского эмирата Российская империя присоединила и их. Коканд вошёл в РИ губерниями, Хива и Бухара получили статус протекторатов. Завоевание Средней Азии завершилось к 1890-м годам.
В Бухаре, Хиве и Коканде – трёх узбекских ханствах, как их принято называть в историографии – употребление гашиша было национальной многовековой традицией. Прессованную пыльцу женских растений конопли население ханств называло не арабским словом «гашиш», что значит «сено» или «сухая трава», а тюркским словом наша (няшя). Отсюда происходит термин, которым продукты конопли (пыльцу, соцветия, смесь соцветий и листьев) именовали в СССР – анаша. В тюркских языках «ак» значит «хороший», «добрый», «белый», «достойный». Ак-наша (анаша) – «хорошая», «добрая» наша.
Среднеазиатская анаша славилась своим высочайшим качеством даже в Индии и Афганистане – странах с собственными многовековыми традициями культивирования каннабиса. Исследователь Роберт Кларк пишет: «Гашиш из Бухары считался индийскими потребителями начала 1800-х годов самым высококачественным. Большая часть бухарского гашиша отправлялась на юг через Мазари-Шариф в Кабул в Афганистане и в Пешавар в современном Пакистане».
Употребление гашиша в узбекских ханствах вскоре привлекло внимание колониальной администрации и ученых. Автор изданной в 1891 года книги «Материалы для медицинской географии и санитарного описания Ферганской области» В. И. Кушелевский пишет:
«Запрещение Кораном употребления спиртных напитков заставило изощриться народный ум и искать какое-нибудь другое средство, которое, подобно спиртным напиткам, могло бы приводить в хмельное состояние. На первом ряду из них стоит курение гашиша (наша) и опия (афиюн), а потом – внутреннее употребление различных препаратов, приготовляемых из этих средств. (…) Привычка употребления наркотических средств у туземцев начинается нередко в детстве и встречается у людей весьма различных возрастов».
«Наша (называемая также анаша), приготовляется следующим образом: в начале сентября конопля срезывается, связывается в снопы и свозится под навес в тень. Спустя две недели, когда конопля просохнет, ее встряхивают над какой-нибудь подстилкой, и получившаяся при этом пыль составляет главную составную часть наши. Затем снопы выколачивают, образующуюся труху просеивают, протирают чрез бумажную ткань, с целью получить мелкий порошок, который смешивается с полученною при встряхивании пылью. Эту смесь ссыпают в узкие, длинные мешки, выносят на солнце и уминают руками до тех пор, пока она не примет консистенции густого теста. Затем мешки помещают в сухое темное место, нажимают их и оставляют на два года, чтобы полученная подобным образом наша приобрела известные свойства. Употребление ее раньше этого срока для курения производит головную боль, тошноту и рвоту. Полученная этим способом наша составляет лучший сорт и ценится дороже прочих. Качество ее зависит от процентного содержания пыли, полученной при первоначальном встряхивании снопов; низкие же сорта состоят почти из одной трухи.
Качество хорошей анаши, по заявлению знатоков, состоит в следующем: она серо- или желто-зеленого цвета, тяжеловесная, трудно или вовсе не крошится, отделенный от общей массы кусок, разминаемый пальцами, должен от их теплоты обращаться в тестообразную массу. Откусываемая зубами наша не должна хрустеть на зубах и прилипать к ним, в противном случае означает примесь к ней песку, глины, муки и проч. Она должна удобно резаться на тонкие пластинки острым ножом, запах должен быть свойственный конопле, но не резкий; при курении не должно происходить тошноты, рвоты, головокружения, головной боли и удушливого кашля. С этими свойствами наша называется: ак-наша, ак-урук, ак-дона-наша и ценится дорого.
Курение анаши производится различным способом. Самое употребительное в чилиме (кальяне). Для этого кусок наши предварительно разогревают на горящих углях, разминают пальцами до консистенции теста и скатывают небольшие шарики, в виде пилюль. Эти пилюли кладут на дно глиняной чашки чилима, насыпая предварительно табаку, затем посыпают все сверху опять табаком, кладут горящих углей и раскуривают чилим. Как при курении табаку, так равно и наши, кроме дыма этих веществ, вдыхается и окись углерода, образующаяся от горения.
За неимением под руками чилима, наша кладется на раскаленные угли и образующийся от сгорания ее дым втягивается в легкие посредством камышовой трубочки. Этот способ в высшей степени скоро одуряет, и привычный курильщик редко может затянуться более двух-трех раз. Привычный курильщик выкуривает зараз от 1 – 2 драхм хорошего сорта наши (4-8 г) или 2 – 3 драхм (8 – 12 г) низкого сорта, причем курит два-три раза в день, а некоторые до пяти раз».
По некоторым оценкам, в конце XIX столетия на 20 млн населения трех узбекских ханств приходилось не менее 800 тыс. одних только курильщиков наши, не считая потребителей всех остальных конопляных продуктов, о которых речь ниже.
На каждую тысячу населения в год приходилось до 5 пудов (80 кг) выкуренной анаши, а всего ежегодно выкуривалось до 400 тонн анаши.
Учёный Кушелевский и журналист Аргус описали конопляные продукты, которые употреблялись наряду с курительной анашой:
1) Руганы-каип, или джугзы-агзам, в состав которой входят, между прочим: баранье сало, миндальное масло или не снятое молоко. Смотря по способу приготовления и примеси того или другого из упомянутых веществ, получаются разные сорта руганы-каип. Один идет для приготовления конфект, называемых гуль-канд; руганы-каип употребляется в чистом виде, намазывая на кусок хлеба или в виде приправы в шурпу, в пилау (плов), особенно для молодых новобрачных женщин, с целью уменьшить боль в первую ночь после свадьбы. Кроме того, руганы-каип употребляется злоумышленниками, примешивая к пище тех, кого желают ограбить, во время глубокого сна, вызванного этим наркотическим средством.
2) Гуль-канд – конфекты приготовляются как из руганы-каип, так и самостоятельно из наши, с прибавлением: сахару, шафрану, яичного белка и некоторых пряностей. Эти конфекты в большом употреблении у сартянок. Их едят на пирах, чтобы усилить веселое расположение духа; матери дают детям, чтобы успокоить их от капризов и надоедливости. Перед обрезанием мальчиков им дают для уменьшения боли. Кроме того, гуль-канд употребляются как средство для возбуждения решимости перед задуманным преступлением.
3) Из смеси руганы-каип, меду, сахару, воды и разных ароматических и пряных веществ приготовляется кашица, называемая магаджюны-масияхи. Употребляют ее от 1-2 золотников, для восстановления сил, утраченных вследствие abusus ab venere (венерических заболеваний).
4) Халва приготовляется из руганы-каип, сала, муки, сахару, меду и шафрана. Употребляется с тою же целью, как и предыдущая.
5) Хаб или хаф – смесь гашиша с опием в виде маленьких шариков, называемых веселящими пилюлями. Они состоят из опия, наши, семян белены, дурмана, с примесью различных пряностей, отчего их бывает множество сортов, приготовляемых по разнообразным рецептам изобретателей.
6) Сабз-аба – Водка (буза) на основе конопли.
В ходе колонизации Туркестана с гашишем стали знакомиться и простые русские поселенцы. Учёный С. Моравицкий, который исследовал масштабы распространении наркотиков в Туркестане в конце XIX века, пришёл к выводу, что «коренное население прививало пришлому гашишизм, а последнее прививало коренному – алкоголь». Журналист Аргус отмечает:
«Целые деревни русских крестьян привыкли к гашишу, как мы к табаку. Знакомство это началось у наших крестьян после занятия нами Туркестанского края и воспрещения администрацией продажи водки. В виду запрещения спиртных напитков в крае, местные русские люди бросились тогда на бузу; это род самодельной водки, из проса и риса. Сарты (дореволюционное название коренного населения Туркестана) же готовили очень часто бузу с гашишем; благодаря этому русские люди стали привыкать понемногу к вкусовым ощущениям гашиша».
Кушелевский рассказывает об эпизоде употребления наши русским солдатом:
«В последнее время пришлось наблюдать одного солдата, отравившегося, по-видимому, нашой. Служитель Кокандского местного лазарета, 26 ноября 1890 г., чувствуя себя вполне здоровым, отправился вечером на базар, в сартовском городе, и вскоре был доставлен в лазарет в сильно возбужденном состоянии, с помраченным сознанием и с наклонностью к разрушительным действиям. Через 4 часа больной успокоился, причем замечалась полная потеря сознания, спячка, значительное понижение рефлексов и всех родов чувствительности, упадок деятельности сердца (пульс малый, 50 в м.), тоны сердца глухие, зрачки, вначале суженные до булавочной головки, на второй день были полурасширены; тризм жевательных мышц в резкой степени, притом постоянный, так что кормление больного производилось через катетер, введенный через нос; температура тела все время была нормальная. Естественные отправления больной производил под себя; в первые сутки потребовался катетер. Описанные симптомы длились двое суток. На третий день болезни больному можно было полуоткрыть рот, что дало возможность кормить его естественным образом. Затем на четвертый день улучшилась деятельность сердца, но сознание было помутнено, хотя спячка была значительно менее выражена, и больной лежал с открытыми глазами. Затем началось постоянное улучшение, и больной 6 декабря, т. е. на десятый день, выписался совершенно здоровым.
После своего выздоровления он говорил, что о своем времяпрепровождении на базаре ничего не помнит; но, конечно, он скрывал, что курил нашу, из боязни взыскания. Когда произошло отравление и он впал в беспамятство, то тогда он не мог ничего сознавать и помнить».
Местное население Туркестана, в отличие от пришлого русского, культивировало коноплю с одной целью:
«Лен, конопля, кунжут, кукуруза, просо сеются почти в каждом хозяйстве, причем лен высеивается исключительно как масличное растение, а конопля русскими хозяйствами культивируется для волокна, идущего на изготовление веревок, а туземными—для получения одуряющего вещества – гашиша (анаши)».
Колониальные администраторы заметили проблему, и в 1880 году был издан указ «О воспрещении жителям Туркестанского края приготовления и продажи наркотических веществ». Этот указ имел юридическую силу только на территории Туркестанского края и совершенно не соблюдался.
Аргус: «В виду явного вреда гашишных препаратов для народного здравия, приготовление их и ввоз из-за границы были у нас законом воспрещены. Но потребление этого одурманивающего вещества так вошло уже в плоть и кровь туземцев, что, несмотря на тщательную охрану, из-за русско-персидской и русско-китайской границ к нам приходили целые караваны контрабандного гашиша. Правда, полиция, согласно закону, преследовала потребителей гашиша. Но трудно было уследить, так как любители этого дурмана хоронились где-нибудь на задворках туземных чайных».
Востоковед Д. Н. Логофет в книге «В забытой стране. Путевые очерки по Средней Азии» (1912 год) констатировал:
«Невольно приходит на мысль, что борьба с распространением опиума, териака, гашиша и анаши, всеми этими наркотиками, в Средней Азии почти не ведется, и большое количество их водворяется тайным путем в виде контрабанды через китайскую и бухарско-афганскую границы».
К концу XIX Русский Туркестан уступил статус источника лучшего в мире гашиша Кашгарии – области, известной также как Восточный или Китайский Туркестан.
Корреспондент «Русского Туркестана» в 1903 году писал из Верного (современной Алматы): «Анашу привозят к нам из Китая, почти исключительно из Кашгара. Существующие таможни для провозящих особой задержки не представляют, так как постами стражи занимаются не все перевалы. А, кроме того, объехать посты всаднику ничего не стоит». («Русский Туркестан» №141 за 1903 г.).
В Кульдже гашиш стоил 12 руб. пуд, в Джаркенте – 40 руб., в Ташкенте – 100 руб. пуд оптом, в розницу продавался на вес серебра, поэтому, как писала газета «Семиреченские ведомости», «выгодность промысла контрабандистов очевидна». По оценке таможенного инспектора границы с Китаем ввоз гашиша из Кашгара через Ферганский, Нарынский, Пржевальский и Джаркентский участки составлял 800 – 1000 пудов в год (то есть, больше 16 тонн) в год. Гашиш ввозили, главным образом, по реке Или на плотах от 50-и (в мелководье) до 150-и пудов (в половодье). Правдивость указанных объёмов контрабанды подтверждает факт перехвата в 1906 году на реке Или транспорта с 80-ью пудами (1280 кг) гашиша.
Сначала плоты ходили осторожно, по ночам, но затем стали холить и днём под прикрытием каких-нибудь товаров. Не доходя до Илийского моста, например против Талгара, гашиш перегружался на телеги. Много завозили его и сухопутным путём, иногда сразу на 15 – 20-и вьючных лошадях. В 1906 году на Пржевальском пограничном участке было шесть задержаний с гашишем общим весом 49 пудов стоимостью 1.992 руб. 50 коп. Через Верный гашиш направлялся, в большинстве, далее в Туркестан».
Таким образом, несмотря на налаженное производство гашиша (наши) в Туркестане, предпочтение отдавалось китайскому продукту. Такая же ситуация наблюдалась в Индии, куда нашу (индийское название – чарас) из кашгарских оазисов ввозили официально, под надзором британских колониальных властей, через Ладакх. Впрочем, в 1874 году британский чиновник Айтчисон отмечал в своём отчёте, что «никогда чарас по-настоящему хорошего качества не достигал Леха (в Ладакхе), лучший чарас в оригинальных шарах отправляли в Бухару и Кокан (Коканд)».
Также гашиш поступал на территорию Российской империи из Персии и Турции через Азербайджан и Астраханскую губернию. Законодательство РИ никак не регулировало ни каннабис, ни любые другие наркотики – первые запреты появились в начале XX и относились к культивированию опия на границе с Китаем.
Попадал ли гашиш в Украину или центральную Россию в дореволюционный период? Несомненно, но оставался редким экзотическим снадобьем. Все имеющиеся у нас свидетельства употребления гашиша относятся исключительно к богемно-артистической среде.
В 1913 году поэт Игорь Северянин написал стихотворение «Гашиш Нефтис», посвященное московской актрисе Лидии Рындиной:
Ты, куря папиросу с гашишем,
Предложила попробовать мне, –
О, отныне с тобою мы дышим
Этим сном, этим мигом извне.
Голубые душистые струйки
Нас в дурман навсегда вовлекли:
Упоительных змеек чешуйки
И бананы в лианах вдали.
Писки устрицы, пахнущей морем,
Бирюзовая теплая влажь…
Олазорим, легко олазорим
Пароход, моноплан, экипаж!
Рындина – жена известного поэта, издателя и масона Сергея Соколова-Кречетова – была лично знакома со знаменитым французским оккультистом Папюсом, посвятившим в эзотерическое масонство императора Николая II и членов императорской фамилии. Доктор Папюс высоко ценил Рындину и дал ей специальное посвящение во внутренний круг своей организации. Папюс, который был прекрасно знаком с действием препаратов конопли и использовал их в собственной оккультной практике, писал:
«Гашиш – это могущественный осуществитель скрытых идей и склонностей, через него бессознательное проявляется пред изумленным сознанием, и душа, отражаясь в самой себе, как бы в зеркале, является положительным откровением для самой себя. Таким образом, человек знакомится с живущим внутри его другом, о существовании которого он и не подозревал даже; человек разговаривает со своим ангелом-хранителем или, если хотите, с тем коварным демоном, толкающим его на погибель, которого каждый носит в своем сердце. (…) Гашиш всегда благоприятствует выходу астрального тела и иногда даже один определяет это явление. Индийская конопля есть первоклассное магическое растение».
Вполне возможно, что, наряду с Рындиной, «ритуальное» употребление гашиша практиковали и другие адепты мартинизма.
Поэт Георгий Иванов так описывает своё – неудачное – знакомство с гашишем в начале прошлого века. Инициатором опыта был Владимир Бонди (1870-1934) – писатель, журналист, главный редактор журнала «Огонёк» и газеты «Вечерняя биржевка». Иванов вспоминает:
«Он был обходительный человек, хотя и суровый на вид. Когда сотрудник приносил ему рукопись, он говорил: «Ну, посмотрим, что вы нам наблагоухали». Если тот просил аванс, Бонди морщился очень свирепо, но по большей части давал. Повторяю, суровость его была напускная. Однажды я, войдя в его клетку, на вопрос: «Что вы нам наблагоухали? – сказал, что пока ничего, и попросил денег. Бонди страшно нахмурил брови, молча написал синим карандашом на клочке бумаги: «В контору, выдать…» – протянул мне и вдруг, смерив меня глазами с головы до ног, таинственно спросил: «Гашиш любите?» Я несколько растерялся. Но, не желая ударить лицом в грязь, ответил: «Очень». Он самодовольно усмехнулся. – «Я это знал. Я физиономист. У вас есть складка, вот тут, около глаз – гашиш. Приходите ко мне завтра, мне прислали дивный. Я вчера курил. Что за красочные грезы – озера, пирамиды, пальмы… Гашиш оказался толстыми папиросами с какой-то зеленовато-серой прослойкой внутри табака. «Красочных грез» я не испытал, но легкую тошноту – да. «Я ошибся, – сказал на это Бонди, – вам нужен не гашиш, а эфир, морфий. Вот эта складка у рта – морфий. Я физиономист».
Гашиш пробовал и поэт Николай Клюев, много странствовавший по южным окраинам Российской империи, где этот продукт был распространен: «Меня арестовали на Кавказе; по дороге в тюрьму я угостил конвойных табаком с индийским коноплей и, когда они забесновались, я бежал от них и благополучно добрался до Кутаиса, где жил некоторое время у турецких братьев-христиан…»
Иоганнес фон Гюнтер, переводчик, поэт и сотрудник журнала «Аполлон», весной 1908 года прожил около трёх месяцев на «Башне» Вячеслава Иванова – так современники называли петербургскую квартиру Иванов в башенной части здания, расположенного на углу Таврической и Тверской улиц. На собраниях «Башни», проходившим по средам в 1905 – 1912 годах, обсуждались вопросы искусства и литературы, а самые видные представители артистического мира того времени знакомили коллег и публику со своим творчеством.
На одном из таких собраний Гюнтер, по его собственному свидетельству, получил от незнакомой дамы подарок в виде шкатулки с гашишем: «Бывали здесь… загадочные одинокие женщины, поднаторевшие в общении – одна из них даже хотела соблазнить меня гашишем, она подарила мне малахитовую шкатулочку, наполненную коричневатыми, словно медовыми, пилюлями».
Таким образом, в европейской части империи гашиш не выходил за пределы узкого круга творческой богемы. «Народным» наркотиком он стал после большевистской революции.
Максим Катрич
