Ох,мать… Движение тогда было бурное, тусня динамичнее! А где динамичнее тусня, там и понтов больше и принципы круче… Тот, кто всегда был по жизни порядочным, но таки употреблял зелье,оставался человеком во всем. А вот гниль… Гниль она и без наркотиков была гнилью. Ну, вот взять те же разборки. Хочешь – верь, хочешь – нет, а к примеру, какую бы подлость кто из нашего брата не совершил по отношению к другому – держать ответ за свой косяк он мог только будучи в нормальном состоянии, но ни в коем случае не на кумарах. То есть спросить с наркомана можно было только после того, как он примет святое – дозу.
Московский товарищ наконец ответил в telegram’е на тираду Глеба о скандале с журналистом Медузы Иваном Голуновым, что было одним из главных инфоповодов в российском медиапространстве конца лета 2019 года и у них с Глебом завязалась ожесточенная переписка.
Не знаю, почему в этот вечер я решила остановить свой «Рено» у компании разукрашенных и разодетых в соответствие с моментом девушек. Мне просто показалась до боли знакомым лицо одной из этой пёстрой стайки…
Это было мое самое спокойное, самое прекрасное лето. Мой муж сидел, а я жила у свекра и свекрови. Раз в неделю я относила передачу Алексею в следственный изолятор, общалась с адвокатом, хлопотала, чтобы устроить «грев».
В своей взрослой сознательной жизни Валя практически не была на свободе. Какие-то месяцы, может, годик наберется. Такие, как этот огрызок женщины – продукт нашей бесчеловечной пенитенциарной системы, которая жует и мусолит, а потом когда-нибудь выплюнет то, что останется – слабоумного инвалида, жертву по жизни…
Вот и поспело подноготное время для зимней сказки, для жуткой, страшной, но дюже любопытной – в жанре традиционной, славянской рождественской былички. Сегодня я поведаю вам свои любимые притчи, дорогой читатель, в виде некого, абстрактного хит-парада, искромётной пятёрки омерзительного юмора. Конечно их много больше, как ёлочных игрушек, но здесь и сегодня – все в наличии. Это всё чёрный, “антрацитовый” юмор – это учитывать надо, итак понеслась…
Зима 1987 года выдалась на редкость суровой и снежной. Сугробы намело почти в рост человека. Дворничиха тетя Сима вышла, как всегда, в пятом часу утра, чтобы расчистить дорожки возле парадных. Работы было много, поэтому ее сын, как обычно, вышел ей помогать.
Всякое место хранит свою историю. Оно впитывает слова, жесты, поступки и энергетику людей, бывавших в нём хоть однажды. В этой истории я хочу вести речь о небольшом парке, о лесозаградительной посадке на индустриальной окраине города-милионника.
Людочка – девочка красивая. Всегда была красивая. Когда ее посадили со мной за одну парту в третьем классе, я чуть не помер от радости. Я уже тогда был влюблен в нее. Как и все мальчишки – как можно было не влюбиться – высокая брюнетка, коса-косища толщиной в руку…тень от ресниц падает на щечку… высокие скулы, носик точеный… и длинные, смуглые ножки с исцарапанными коленками. Людка была двоечница и хулиганка, потому ее и посадили ко мне – отличнику. Тогда и началась наша дружба.