Они ездят на машинах там, где другие ходят пешком. Они покупают себе айфоны и портативные компьютеры, тогда как для большинства их соотечественников это непозволительная роскошь. Они ездят отдыхать в другие страны, в то время как многие их соотечественники всю жизнь проводят в пределах одной деревни или района. Сфера сексуальных услуг в Азии сегодня для многих становится единственным социальным лифтом, поднимающим из подвалов традиционного общества если и не на самый верх, то хотя бы на этажи, с которых виден окружающий мир. Кто-то остается в секс-сфере до глубокой старости, кто-то использует заработанные деньги для начала новой жизни.
Работа в секс-индустрии в странах Азии превратилась в высокооплачиваемую и легитимную. Этому не мешают ни религиозные нормы, ни светские законы, ни общественная мораль
Они ездят на машинах там, где другие ходят пешком. Они покупают себе айфоны и портативные компьютеры, тогда как для большинства их соотечественников это непозволительная роскошь. Они ездят отдыхать в другие страны, в то время как многие их соотечественники всю жизнь проводят в пределах одной деревни или района. Сфера сексуальных услуг в Азии сегодня для многих становится единственным социальным лифтом, поднимающим из подвалов традиционного общества если и не на самый верх, то хотя бы на этажи, с которых виден окружающий мир. Кто-то остается в секс-сфере до глубокой старости, кто-то использует заработанные деньги для начала новой жизни.
Два главных «сексуальных рая» в Азии — Таиланд и Филиппины — имеют много общего. В обеих странах расцвет секс-индустрии связан с присутствием военных баз США: именно американские солдаты и офицеры сформировали устойчивый спрос на девушек легкого поведения в таких городах, как таиландская Паттайя или филиппинский Анжелес. Обе страны при этом крайне консервативны в своих нормах и обычаях: в Таиланде не принято целоваться на людях, на Филиппинах 80% населения католики, регулярно посещающие церковь. Опыт сожительства (позволим себе здесь употребить это слово) крайне строгих норм социального поведения с устоявшейся и фактически легализованной и принятой обществом индустрией порока говорит об условности и призрачности любых догм. «В Таиланде в городах к девушке, работающей проституткой, относятся почти так же, как к офисной служащей или официантке. Это работа, которая позволяет ей кормить себя и свою семью в деревне», — рассказывает мне француз Доминик, живущий в Бангкоке уже более десяти лет. Социальный и экономический контекст рано или поздно начинает диктовать обществу свои правила.
Равнение на Восток
В лучшие годы в филиппинском Анжелесе работало до 100 тысяч девушек легкого поведения. После вывода в 1991 году американской военной базы из соседнего Кларка их число сократилось в 10 раз. Теперь сюда ездят европейцы, австралийцы, японцы и корейцы. Соответственно изменился и характер предложения. Улица с «блоуджобными» (барами, в которых между двумя кружками пива вам предлагают сеанс орального секса), рассчитанная на непритязательных американских вояк, пришла в запустение, зато в округе появилось множество караоке японско-корейского типа, в которых филиппинские гейши развлекают гостей пением и танцами.
«Наш клуб называют лучшей языковой школой в городе, мы заодно учим японцев английскому», — рассказывает филиппинка Митч Оцуру, управляющая клубом своего отца, японца по национальности. Заведение Митч Оцуру «Джулиани» относится к числу наиболее приличных — здесь в основном зарабатывают на напитках. «Мы не сдаем девушек клиентам для секса, но если они встретятся после смены, это уже не наше дело», — говорит Митч. Тем не менее на всякий случай девушек раз в неделю проверяют на венерические заболевания. По словам Митч, наиболее востребованные могут заработать около 2,5 тыс. долларов США в месяц — для Филиппин это огромные деньги. В среднем «в бизнесе» девушки остаются по два-три года, затем либо начинают свое дело на скопленные деньги, либо выходят замуж за японского или корейского клиента.
Чуть более нескромный бар содержит русский американец В. Р. Перепробовав много бизнесов и пожив во многих странах, он остановился на Филиппинах — хороший климат, доступные барышни, дешевая еда. На В. Р. работает около ста девушек, но одновременно в баре редко бывает больше пятидесяти. В отличие от совсем «распущенных» мест, где девушки танцуют в бикини, у В. Р. все работают в обычной одежде. Выпить с девушкой стоит восемь долларов США (из них три идет ей), увести ее с собой — 50–80 долларов плюс утром неплохо бы оставить чаевые. «Если девушке не нравится клиент, она может отказаться с ним уходить, я никого тут не могу принуждать, она даже со мной спать не будет, если не захочет, и я ее за это не уволю», — говорит В. Р.
По словам собеседников «Эксперта», большинство работающих девушек считают себя католичками. «У католических костелов в этой зоне есть специальные поздние службы, они предназначены именно для таких девушек», — рассказывает «Эксперту» одна из обеспеченных жительниц городка Кларк, не пропускающая ни одной мессы. Я спрашиваю ее, как проституция сочетается с католической нетерпимостью к внебрачным связям, она в ответ лишь пожимает плечами. «Бог все видит, ему решать, кто прав, кто виноват. Кто знает, какие у них обстоятельства», — заключает она.
Благодатная почва
Впрочем, винить американцев в растлении традиционных обществ Таиланда и Филиппин было бы не совсем правильно, семена порока упали тут на благодатную почву. Азию в целом отличает легкое отношение к супружеской верности. «Если ты не изменяешь своей жене, то ты скорее всего гей», — говорит мне один из филиппинских бизнесменов средней руки. Он признается, что с друзьями они часто заказывают девушек. «Я люблю свою жену, но я же мужчина!» — с вызовом заявляет он.
В Таиланде клубы для тайцев находятся вдоль одного из широких шоссе в пригороде Бангкока. Традиционный формат заведения называется аб-об-нуад (буквально «душ–сауна–массаж») — девушки под номерками сидят за стеклом, как в аквариуме, и строят глазки потенциальным клиентам, которые рассматривают их за бокалом пива. «Такие лицензии больше не выдают, в Таиланде пытаются сделать сексуальный бизнес менее явным, последние аб-об-нуады открылись более десяти лет назад, а теперь можно открывать только массажные салоны или сауны», — рассказывает собеседник «Эксперта», ранее управлявший борделем.
По его словам, лицензия на такую деятельность стоит около 100 млн бат (более 2,5 млн долларов США). Менеджера в зале называют капитаном — он должен помочь клиенту проследовать к наслаждению самым подходящим случаю курсом. Капитаны не спят с «моделями», но знают о них все — каждая проходит детальный осмотр перед поступлением на работу. Капитаны также иногда просят клиентов поделиться впечатлениями, чтобы оценить способности девушек в оказании того или иного вида сексуальных услуг. В клубе «Эмманюэль» работают женщины от 18 до 55 лет, с переходом в новую возрастную группу попадая и в иную ценовую категорию — из «моделей» в обычных девушек, а затем в тетушек для «телесного массажа». В элитные заведения не берут «переделок» (прошедших операцию по смене пола) и тех, кто совершил операцию по увеличению груди. «На носы и глаза это не распространяется, половина побывала у косметических хирургов», — уверенно говорит мой таиландский знакомый.
Такая традиция
Понятно, что айфоны и автомобили покупает себе элита азиатского сексуального бизнеса, прочие довольствуются меньшими благами, но все равно в абсолютном большинстве случаев это сознательный выбор. «Девочка в баре зарабатывает больше секретаря в крупной компании или даже менеджера среднего звена», — говорит Доминик. Почти все при этом мечтают встретить богатого принца, который решит все их материальные проблемы. Эти мечты не беспочвенны — очень многие иностранцы и в Таиланде, и на Филиппинах женятся именно на понравившейся девушке из бара или борделя. «Вакансии для работы в барах и борделях не размещаются в газетах, люди передают информацию друг другу, и все девушки хотят попасть к сутенерше, у которой слава “мамочки, которая выдает замуж”», — рассказывает корреспонденту «Эксперта» одна из «барных девочек» в районе красных фонарей в Бангкоке.
На Филиппинах популярен «пенсионный туризм» — даже на очень среднюю по европейским меркам пенсию здесь можно жить, ни в чем себе не отказывая. Европейские пенсионеры не гонятся за красотой и молодостью — обычно они выбирают себе 30–40-летних филиппинок, которые уже отгуляли свое и готовы заботиться о пожилом партнере. «Отношения бывают разные, некоторые проводят с филиппинской “женой” по три месяца в году, другие живут постоянно», — рассказывает владелец одного из «пенсионных отелей» в Анжелесе Крис Хантер. Все двадцать апартаментов, принадлежащих Крису, забронированы на год вперед, он готовится строить новое здание.
Такая концепция проституции как пути к лучшей жизни приводит к тому, что «секс-карьера» во многих семьях в бедных районах рассматривается всерьез, причем не только самими девушками, но и их родителями. «На севере Таиланда некоторые матери мечтают, что их дочери станут проститутками и будут присылать деньги домой, и переживают, если они еще слишком малы для такой работы», — рассказывает «Эксперту» сотрудник одной из таиландских неправительственных организаций. Поговаривают даже, что некоторые матери отправляют своих сыновей на операцию по смене пола, потому что «девочки зарабатывают больше». Официально делать такие операции до 18 лет запрещено, но за деньги в Таиланде можно все.
При этом официально сексуального бизнеса в Таиланде нет — возле лифта, ведущего на этажи с комнатами в борделе, висит устрашающая надпись «Занятие проституцией карается по закону». Запрещена проституция по закону и на Филиппинах — владельцы каждого бара сами заботятся об установлении хороших отношений с полицией и местными властями. «Я полиции напрямую не плачу, но оказываю им разные услуги», — туманно поясняет В. Р.
Правда, в середине 2000-х сексуальный бизнес в Таиланде стал предметом общественной дискуссии и большой политики — владелец нескольких аб-об-нуадов Чувит Камолвисит выступил по национальному телевидению и заявил, что он управляет борделями, в которые частенько захаживает полицейская, военная и чиновничья элита королевства. Это помогло ему дважды стать членом парламента Таиланда (последний раз летом этого года), но почти никак не сказалось на самой индустрии. Камолвисит просто сказал то, что и без него знали все. Общество уже давно примирилось с индустрией порока, которая стала почти такой же частью традиционного уклада Таиланда, как почитание короля, любовь к тайскому боксу и буддизм.
Марк Завадский
Бангкок—Паттайя—Манила—Анжелес
expert.ru
Фото: Peter Marlow/ Magnum Photos/ Agency.Phorographer.ru
