В понедельник, 25 ноября 2013 г. российский президент подписал поправку к закону, предусматривающую принудительное лечение наркоманов. С одной стороны, Спецдокладчик ООН по праву на физическое здоровье Ананд Гровер не раз повторял, что принудительное лечение не может быть эффективным просто потому, что для успеха нужно участие самого пациента и желание избавиться от зависимости. С другой стороны, многие эксперты в качестве удачного примера приводят практику альтернативного лечения, которое предлагают провинившимся наркопотребителям в США и Европе. Получается, что Россия решила последовать этому примеру? С этим категорически не согласен эксперт ВОЗ, профессор Казанского государственного медицинского университета Владимир Менделевич.
ВМ: Закон никакого отношения к тому, что обсуждается по поводу сравнения с США, не имеет. Дело в том, что в США, в европейских странах, в Канаде альтернативное лечение назначается человеку, который совершил какое-нибудь правонарушение, преступление – небольшой тяжести, и в соответствии с ним (ну, это наркозависимый) ему предлагалось либо пройти лечение, либо отбывать срок наказания. Но преступление было основной причиной или поводом для предложения человеку пройти лечение, потому что предполагалось, что он совершал это правонарушение именно в связи со своей наркозависимостью.
Новый закон – изменение к федеральному закону – он в корне отличается от того, что существует в США и в европейских странах: там предлагается принудительное лечение человеку, который просто состоит на учёте в наркологическом диспансере и либо не лечится, либо уклоняется от лечения, либо лечится неэффективно. Достаточно двух раз неудачного лечения или возобновления наркопотребления, чтобы к тебе были применены правоохранительные меры.
– Штраф или административный арест на 30 суток?
ВМ: Штраф или административный арест, но мне понятно, откуда появился этот приказ или закон. Дело в том, что до него Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков предложила и уже практически продвинула программу комплексной реабилитации наркозависимых и заявила, что в год её должно проходить 150 тысяч человек. Для того чтобы эти 150 тысяч человек набрать, а там большие деньги выделяются под эту программу, теперь появился новый закон, который обеспечит им решение вот той самой реабилитации.
– Каковы, Вы считаете, могут быть последствия исполнения этого закона, если его вообще возможно выполнить, учитывая недостаточное количество реабилитационных центров?
ВМ: Это упирается, как обычно, в деньги. Я думаю, что никаких денег не хватит для того, чтобы оказать помощь или предоставить лечение всем, кто согласился бы проходить его в рамках этого закона или по решениям, которые могут принять на основании этого закона. Я думаю, что такие люди будут, т.е. практика судебная будет, но потом, когда столкнутся с тем, что лечение само по себе не прописано, денег на него не выделено, непонятно, как оценивать результативность этого лечения, все это свернётся, как многие другие инициативы.
– Но тут еще встает вопрос правозащитный. Спецдокладчик ООН по физическому здоровью Ананд Гровер выступает против принудительного лечения.
ВМ: Несомненно, все выступают против принудительного лечения. Нет ни одного специалиста или эксперта или вообще здравого человека, не обязательно правозащитника, который не понимает, что принудительное лечение – это акт негуманный по отношению к людям, которые болеют. Принудительно лечить можно только лиц, которые представляют социальную опасность, например, психические больные, которые совершили преступления, находясь в периоде невменяемости, или человека принудительно лечат от открытой формы туберкулеза, потому что он является прямой угрозой окружающим людям. Но наркомания не является таковой.
– Владимир Давыдович, на прощание два слова, может быть, о том, как Вы работаете в Вашей организации с потребителями наркотиков.
ВМ: Дело в том, что очень сложно говорить о моей организации, потому что я работаю в государственной структуре, и мы оказываем наркологическую помощь в качестве лечения. Сейчас реабилитация не является актуальной, потому что нет пациентов, которые бы сегодня хотели проходить реабилитационный курс в условиях, которые предлагаются в России. Реабилитационные центры пустуют, и я с трудом могу себе представить, что людей туда каким-то образом загонят и как их там будут содержать: будет ли это колючая проволока? Кстати, возвращаясь к первому вопросу, в основном, все лечение альтернативное в США, Канаде и Европе – амбулаторное, а я не знаю, предполагается ли, в соответствии с новым российским законом, стационарное или амбулаторное лечение. Вообще, здесь больше вопросов, чем ответов.
Скачать интервью (аудио)
ИСТОЧНИК
