Надо ли говорить, какое огромное значение имеет живое общение при выздоровлении алко- и наркозависимых. Более того, само это выздоровление без такого общения невозможно. Однако, с появлением социальных сетей, это живое общение всё больше и больше вытесняет общение виртуальное. Так, например, уже много лет группы АА и АН организовываются в Скайпе, всевозможных чатах, есть группы в соцсетях. Хорошо ли это? Чтобы разобраться в этом вопросе необходимо понять, какие реальные изменения привнесли соцсети в жизнь человека. Есть такой роман польского писателя Януша Вишневского – «Одиночество в сети».
От редакции: Слово – великий дар. А общение – сила. Сила, споcобная разрушать и исцелять. Особенно, когда в исцелении нуждается душа. Именно в общении черпают силы все терапевтические сообщества. В частности АА (Анонимные алкоголики) и NA (Анонимные наркоманы). Эффективность таких сообществ проверенная не одним десятком лет, даже не обсуждается. Объединённые одной бедой люди, собираются в группы и, зачастую, ежедневно, годами, несмотря ни на что – ни на время, ни на расстояния – приходят на свои «группы», по сути только ради одного – поделиться наболевшим и радостным, поддержать друга друга словом и передать свой опыт выздоровления. Но прогресс не стоит на месте. И уже сегодня, чтобы поделиться своими откровениями, обрести друзей и почувствовать себя нужным – вовсе не надо мчаться в зной и стужу к черту на кулички. Сегодня достаточно выйти в Интернет, зайти в чат и даже одновременно поговорить хоть с десятком таких же, как ты, по Скайпу…
Вот и на нашем форуме «Мотылёк», стараясь «идти в ногу», ещё 8 лет назад появилась своя группа NА… А уже год спустя – практически в любом интернет-доступном регионе, как грибы стали появляться одна за другой виртуальные группы Анонимных наркоманов или Интернет-сообществ анонимных алкоголиков. Но насколько эффективен результат от таких сетевых объединений и от самого дистанционного общения? Может ли виртуальный мир заменить наши встречи в живую? Ведь как часто необходимо прочувствовать теплоту крепкого рукопожатия… А как можно через монитор ощутить полноту искренности дружеских объятий, которыми начинаются и заканчиваются наши реальные собрания? Ответ на этот вопрос попыталась найти наш постоянный автор.
Романа я, правда, не читала, но название мне понравилось. Не то, что люди до появления соцсетей не бывали одинокими, но, право же, появление Фейсбука и Твиттера вывело это самое одиночество на качественно новый уровень. Почему так? С распадом в конце 18 века традиционных обществ, на руинах последних возникло своеобразное (или даже – безобразное) «марево холодных эгоистов». И это закономерно, ведь полис (град) – есть сообщество людей, объединенное идеей некоего блага, как учил нас Аристотель. Когда эта идея исчезает, остаётся как раз это «марево холодных эгоистов», о котором мы только что говорили. Пушкин хорошо описал богатый «внутренний мир» такого эгоиста:
Но дружбы нет и той меж нами.
Все предрассудки истребя,
Мы почитаем всех нулями,
А единицами – себя.
Мы все глядим в Наполеоны;
Двуногих тварей миллионы
Для нас орудие одно…
О таком человеке хорошо сказал Г. К. Честертон в одном из свих эссе:
раньше весь город был, как один человек, теперь же всякий человек подобен городу, раздираемому противоречиями. Тут не просто метафора.
Общество действительно мыслило и переживало себя как одного человека. Это и изображалось так. Например, в древних Афинах демос (народ) изображался именно как один человек. Я не говорю уже о христианах, мыслящих Церковь (экклесиа – по-гречески – собрание свободных граждан), как единую плоть Христову.
Такой эгоист называется на современном эвфемистическом языке – личностью. Причём эта «личность», как остроумно заметил А. Ф. Лосев, с её обожествлением «внутреннего мира», остаётся последним прибежищем односторонней метафизики.Разумеется, такое положение не могло мыслиться нормальным, ведь человек по природе своей есть общественное животное (определение Аристотеля), и порождало попытки преодоления этой всеобщей разъятости. Такой попыткой преодоления был социализм, когда марево холодных эгоистов пытались искусственно объединить вокруг идеи социального (в СССР) или национального (в Германии) блага. Однако природа не терпит грубого насилия, такое искусственное объединение, лишь на короткое время может сплотить общество. За таким объединением следует новый, ещё более страшный распад, каковой мы и можем наблюдать после краха социалистических (тоталитарных) сообществ.
Остаётся марево самообоженных «личностей» уже не способных к объединению даже вокруг отвлечённой идеи (как то было при социализме).
Трагедия, однако, в том, что потребность в общении у таких «личностей» сохраняется, но никакое реальное объединение между ними уже в принципе невозможно. И, в первую очередь, объединение религиозное. Придёт время – предсказывал еще в 19 веке Святой Игнатий Брянчанинов – когда Церкви не будет, но каждая головушка станет церквушкой. Отсюда, например, огромное количество дублирующих друг друга христианских деноминаций (с тождественными догматами), отсюда же экуменизм, как попытка искусственно, извне, объединить эти деноминации вокруг отвлечённой идеи. Во вторых, объединение в семью. Брак есть союз и событие в делах божественных и человеческих (определение Кормчей книги) – полагали наши предки. Сейчас такой союз, в силу вышеизложенного, невозможен, отсюда вся эта профанация брака, которую мы наблюдаем, это запредельное количество разводов. И вот тут-то появляются соцсети, появляется эрзац общения (как венец и возглавление всей предшествующей череды эрзацев – от хлеба до зрелищ). Теперь-то объединение «марева холодных эгоистов» возможно, но возможно оно именно потому, что это объединение не реально, а виртуально, как сейчас говорят. Однако, эта новая возможность объединения ужасна потому, что делает всякое реальное общение, общение глаза в глаза, уже окончательно невозможным, ведь человек, привыкший к удобному суррогату, уже не нуждается в оригинале. Как человек, привыкший к искусственному кофе, уже не нуждается в натуральном кофе, так и человек привыкший к искусственному общению не нуждается в общении истинном. Гегель бы сказал, что соцсетями снимается проблема общения, как потребности заложенной, повторимся, в самой природе человека . А. Ф. Лосев предсказывал такое положение дел еще в 1929 г.:
«Если всякий сможет делать всё, что он ни вздумает, если всякий сможет увидеть, услышать всё, что творится на земном шаре, если на малейшую прихоть будет отвечать тончайший аппарат, могущий исполнить желание в несколько секунд, то не есть ли всё это сумасшествие – царство сплошного анархизма, царство некоего земного ада, где, действительно, всё до последней глубины есть человек, в человеке, для человека и где всё есть в то же время абсолютно земная жизнь, абсолютно земное общество, всемогущая и самоопределяющая власть того, что есть не-нечто… единственно способное заменить старого трансцедентного Бога».
Пользователь соцсетей испытывает поистине Танталовы муки: он тянется к винограду, лоза уходит от него, он хочет пить – вода исчезает у него из-под ног. Говоря более современно, пользователь соцсетей похож на наркомана, которому для «кайфа» (искусственного счастья) нужна всё большая и большая доза наркотика. Как эрзац-хлебом можно лишь забить чувство голода, так и эрзац-общением (общением в соцсетях) можно лишь забить потребность в действительном общении.
Понятно, что соцсети лишь обостряют действительное человеческое одиночество. Поистине, это змея, данная вместо рыбы, и камень, данный вместо хлеба. Но это полбеды, а сама беда в том, что человек уже не чувствует своего одиночества, оно оказывается «забитым» соцсетями (так таблетка анальгина не лечит, но «забивает» боль). Рана кровоточит,но не болит, человек несчастлив, но ему, по крайней мере, комфортно.
Что ж: комфорт – эрзац счастья.Я хочу, чтобы меня поняли правильно. Я не против соцсетей, как таковых.Я только «за», когда соцсети используются, как инструмент: для организации встреч, мероприятий, сбора благотворительной помощи и т. п. Дело,однако, в том, что соцсети никогда не используются только в этом качестве. И они никогда не смогут быть использованы только в этом качестве, в силу особенностей человеческой природы.
Поэтому, вопреки духу века сего, будем стремиться к живому общению, общению глаза – в глаза. И не будем менять его на эрзац, как бы этого иногда не хотелось. Некогда Конфуций сказал: «Не радостно ль учиться и постоянно добиваться совершенства? И не приятно ли, когда друзья приходят издалека? Не тот ли благороден муж, кто не досадует, что неизвестен людям?» Тут важно отметить, что Конфуций всегда понимал знание персонифицированно (обличенно), то есть для него было важно не только содержание знания, но и то, от кого оно получено.
Виолетта ОБУХОВА
