Во многих европейских странах, Австралии, обеих Америках, то есть там, где уровень инфицирования пошёл за последние годы на убыль, слова “эпидемия СПИДа” могут вызвать весьма отдалённые воспоминания. Однако в России эти слова тоже не возымеют большого эффекта, несмотря на неудачные попытки обуздать распространение вируса иммунодефицита. В течение многих лет Россия сохраняла молчание по поводу проблем с ростом заболеваемости ВИЧ/СПИДом. Теперь это молчание нарушил эпидемиолог Вадим Покровский, который более двадцати лет проработал на этом участке: он называет ситуацию “национальной катастрофой”.
На сегодняшний день в России проживает около 1 миллиона ВИЧ-инфицированных и это число год от года только растёт, в отличие от стран Африки, расположенных к югу от Сахары. Но это только официальные цифры, которые, по всеобщему разумению, существенно недооценивают истинные масштабы ситуации. В прошлом году 90 тысяч россиян заразились вирусом ВИЧ по сравнению с 3000 жителей Германии, страны с самым низким уровнем заболеваемости ВИЧ/СПИД…
“Типичный агент”
“Нам необходимо в 10 раз больше средств тратить на профилактику. Нам необходимы ресурсы и нужны политические решения, включая изменения в законодательстве в том, что касается использования метадона и частной жизни граждан”, – признался недавно Покровский.
Проблема в том, что его “диагноз” в корне расходится с нынешней идеологией, как государственной, так и проводимой Русской православной церковью, имеющей всё большее влияние в обществе. В недавно опубликованном интервью “Франс пресс” – Покровский был даже более прямолинейным, сказав, что кремлёвская политика пропаганды традиционных семейных ценностей не смогла остановить распространение этого вируса. “Последние пять лет подобного консервативного подхода привели к тому, что число ВИЧ-инфицированных увеличилось в два раза”.
Когда Покровский добивался введения сексуального образования в школах – чему резко противился уполномоченный при Президенте РФ по правам ребёнка Павел Астахов – глава комиссии по здравоохранению в Мосгордуме Людмила Стебенкова назвала Покровского “типичным агентом, работающим против национальных интересов России”.
Подход Покровского, как она разъясняла, только усилит интерес детей к сексу и приведет к всплеску ВИЧ и других болезней, передающихся половым путём. “Вместо распространения презервативов, мы пропагандируем среди молодёжи верность партнёру и призываем к созданию здоровой семьи, это гораздо эффективнее”, – заявила Стебенкова. Однако цифры говорят противоположное, и Покровский предупреждает, что у женщин очень высокие шансы выйти замуж за ВИЧ-инфицированного мужчину. “В день регистрируется 80-100 случаев инфицирования ВИЧ среди женщин. В день – это не шутка! Это в основном молодые женщины в возрасте от 25 до 32 лет, они теперь составляют основную группу риска”, – сказал в беседе со мной Вадим Покровский.
Как при Петре I
Среди ВИЧ-инфицированных в России почти 60% – это потребители инъекционных наркотиков. Ещё одну группу составляют их сексуальные партнёры, так что вирус иммунодефицита человека распространяется, как лесной пожар, через заражённые шприцы и иглы.
“Лечить метадоном это то же самое, что лечить алкоголика коньяком”, – полагает профессор Брюн.
Именно поэтому многие страны предоставляют наркоманам чистые иглы и метадон для перорального употребления. В Британии мы стали проводить эту политику в 1987 году, когда я был министром здравоохранения, и с тех пор число свежеинфицированных посредством использования заражённых шприцев упало практически до нуля.
Точно такие же результаты наблюдаются в ряде европейских стран и в Австралии, которая была пионером в деле снижения вреда, который люди в группах риска могли себе и друг другу причинить.
Однако в России метадон запрещён. Всемирная организация здравоохранения полагает, что этот синтетический наркотик чрезвычайно важен в борьбе с героиновой зависимостью, но в России за его распространение или использование можно получить до 20 лет тюрьмы. Вместо этого работники здравоохранения полагаются на наркологию – традиционную форму лечения, которая уходит корнями во времена царя Петра I, в начале XVIII века пытавшегося искоренить алкоголизм. Этот подход включает в себя изоляцию наркомана на месяц для детоксикации, за которой следует период реабилитации – то есть это лекции, групповые занятия, физиотерапия, особая диета и так далее. Главный психиатр-нарколог российского Минздрава Евгений Брюн с пренебрежением относится к заместительной терапии для наркозависимых.
Главврач Московского центра наркологии Елена Сокольчик была огорчена методами лечения наркоманов, применяемыми за границей.
“У нас бытует профессиональная шутка: лечить метадоном – это то же самое, что лечить алкоголика коньяком”, – сказал он мне со смешком.
Метадон действительно вызывает привыкание, однако он поступает из медицинских источников в контролируемых дозах и без шприцев, к тому же он позволяет наркоману нормально функционировать и даже ходить на работу. Очевидный же минус традиционного русского метода лечения в том, что слишком часто он просто не работает.
“Что-то неправильное и двуличное”
Когда я совершал обход отделений Московского научно-практического центра наркологии, то у меня не было ни тени сомнений по поводу приверженности своему делу его главврача Елены Сокольчик.
Эта больница, находящаяся в одном из удалённых от центра московских районов, считается одной из лучших в стране, однако только 10-15% её пациентов после первоначального лечения остаются на добровольный реабилитационный курс. Доктор Сокольчик не раз ездила за границу по обмену опытом и была расстроена тем, что увидела.
Данные по эпидемии СПИДа в мире за 2013 год
“Когда приходит наркоманка вместе со своими детьми в центр, где ей дадут метадон, то для меня в этом есть что-то неправильное и двуличное. Я не хочу, чтобы ребёнок видел, как наркотические вещества раздаются в качестве медицинских средств”, – говорит она. “Я могу вам точно сказать, что те из наших пациентов, кто проходит через реабилитационную программу, 48% в течение года больше не принимают наркотиков, 35% могут удержаться в течение двух лет, а 8% – в течение восьми”, – рассказывает с гордостью главный врач.
Однако эта статистика показывает, что примерно половина из тех, кто проходит реабилитацию, в течение года возвращаются к наркотикам, и ничего не говорит о примерно 80-90% тех, кто не остается на реабилитационную программу. Исследование за исследованием показывают, что многие пациенты центра вскоре возвращаются к наркотикам и распространяют вирус дальше.
“Никто мне не верит, когда я говорю, что российские власти не проводят никакой профилактической работы с тем, чтобы остановить эпидемию ВИЧ”, – говорит Анна Саранг, глава фонда им. Андрея Рылькова – небольшой благотворительной организации, ставящей своей целью способствование развитию наркополитики, основанной на гуманности, терпимости, защите здоровья, достоинства и прав человека.
Очередь у мобильного пункта по экспресс-тестированию на ВИЧ-инфекцию в Екатеринбурге
“Совершенно ничего не делается для того, чтобы остановить эпидемию среди молодых людей, которые колются, так что неудивительно, что Россия остаётся одной из немногих стран в мире, где эпидемия ВИЧ по-прежнему растёт”, – объясняет президент фонда. Правда и то, что никакой помощи не оказывается тем немногим добровольным организациям, которые пытаются залатать бреши. По словам Саранг, их Фонд – единственный, который реально пытается претворять программу снижения вреда на улицах Москвы. Однако средства у Фонда мизерные. Им, например, очень нужен фургон, который мог бы использоваться в качестве мобильной лаборатории, однако денег на это нет, и добровольцам приходится тащить всё необходимое в рюкзаках и передвигаться на метро.
25 лет до победы?
Есть, правда, и радостные пятна в российском ландшафте. В нескольких километрах от Санкт-Петербурга существует клиника инфекционных болезней, которая первоначально была построена при царе Александре II как больница для бедных. Теперь в ней есть отделение для ВИЧ-инфицированных детей, многие из которых являются сиротами или были брошены своими родителями. Беззаветная работа здешнего персонала не только обеспечивает детей необходимым уходом, но и изменила отношение к больным у местного населения.
В 1980-е все боялись, что ВИЧ может передаваться просто через прикосновение или даже по воздуху. В какой-то момент президенту Борису Ельцину была даже направлена петиция с требованием закрыть клинику, что и было сделано, но только на сутки. К счастью, возобладал здравый смысл. Сегодня отношение к этой больнице значительно улучшилось, и многих детей даже берут на усыновление.
Но кое-какие предрассудки все ещё живы. Взрослые с ВИЧ-инфекцией являются изгоями общества. Работникам секс-индустрии, пойманным с презервативами, зачастую угрожают сроком за сутенёрство, вымогая тем самым взятки. А недавно принятый закон о запрете пропаганды гомосексуализма препятствует просветительской кампании. Все согласны с тем, что наиболее важной частью глобальной политики должно стать убеждение населения в необходимости пройти анализ на ВИЧ-инфекцию.
Но зачем люди будут это делать, если им грозит дискриминация? В настоящее время только половина из ВИЧ-инфицированных во всем мире знают о своём статусе, а многие другие продолжают распространять вирус, так что битва со СПИДом снова наткнулась на препятствие.
Возможно, именно поэтому на вопрос о том, когда, по его мнению, Россия избавится от СПИДа, Вадим Покровский отвечает без особого оптимизма: “Победа над ВИЧ-инфекцией потребует ещё 25 лет”.
Норман Фаулер, входя в состав кабинета министров при Тэтчер в 1979-1990, отвечал за первую информационную кампанию в Соединённом Королевстве, направленную на противодействие ВИЧ/СПИД
На первой фото: акция у Белого дома в Москве в День борьбы со СПИДом 1 декабря 2004 года. С тех пор инфекция в России не пошла на убыль.
